Много пить не надо, не надо напиваться как сука; а выпей четыреста грамм и завязывай».

«Никаких грамм! – отчеканивал рассудок. Если уж без этого нельзя, поди
и выпей три кружки пива; а о граммах своих, Ерофеев, и помнить забудь».

А сердце заныло:

«Ну хоть двести грамм. Ну хоть сто пятьдесят…»

И тогда рассудок:

«Ну, хорошо, Веня, – сказал, – хорошо, выпей сто пятьдесят, только никуда не ходи, сиди дома…»

Что же вы думаете? Я выпил сто пятьдесят и усидел дома?
Ха-ха. Я с этого дня пил по тысяче пятьсот каждый день, чтобы усидеть дома, и все-таки не усидел.
Потому что на шестой день размок уже настолько, что исчезла грань между рассудком и сердцем,
и оба в голос мне затвердили:

«Поезжай, поезжай в Петушки! В Петушках – твое спасение и радость твоя, поезжай».